ПОСЛЕСЛОВИЕ К ОДНОЙ ВЫСТАВКЕ И ВЫХОДУ В ПЕЧАТЬ ОДНОЙ КНИГИ:
В 2014 году на свалке в центре Москвы и в ИЗВЕСТНОМ МУЗЕЕ на юге страны оказались работы ИЗВЕСТНОЙ МОСКОВСКОЙ ХУДОЖНИЦЫ. Парадокс? Вполне в духе нашей самобытной экзистенциальщины. Можно только поблагодарить Бога и сотрудников таганрогского художественного музея, которому мы с матерью Наталии Каревой – так зовут художницу - за несколько дней до кончины Лидии Ивановны - так зовут ее мать и мою мачеху - предали в дар прибывшему в Москву искусствоведу музея 22 картины внезапно умершей ее дочери, то есть моей сводной сестры. Иначе бы их постигла участь прекрасного портрета скульптора Андрея Диллендорфа и других рисунков догорать в яме вместе с книгами по искусству, философии, которые Наташа любовно и тщательно подпирала в течение своей совсем недлинной, но яркой жизни.
О несчастье с Наташиным творческим наследием мне рассказала соседка Наташи и подружка Лидии Ивановны, чудная интеллигентная женщина, врач по профессии. Ночью она по- обыкновению гуляла со своими шпицами во дворе Дома художников на Малой Дмитровке, где они жили. Как вдруг увидела гастарбайтеров, тащивших мешки «с барахлом» на свалку по приказу нашего младшего брата, нового наследника Наташиной квартиры, мастерской и, как оказалось картин моей сестры. Сказать, что я была в шоке, – значит ничего не сказать. Пока мой братец по отцу (и Наташин по матери) вот так распорядился попавшим в его руки творческим наследием художницы, я лежала второй месяц в больнице, в Рублевке. Потом, когда узнала эту постыдную историю, попросила его выполнить волю хотя бы его покойной матери– сохранить записные книжки и дневники Наташи. Лидия Ивановна хотела, чтобы я как профессиональный редактор и журналист подготовила к печати литературные зарисовки дочери, ибо сестра прекрасно владела русским языком, что было не удивительно: она читала запоем, знала наизусть многие произведения Ахматовой, Цветаевой, Ахмадулиной, чьи портреты теперь хранятся в частью Таганроге, частью в Москве и других городах, а главное помимо творческой фантазии обладала незаурядными способностями к аналитическому мышлению. Но он, по его словам, сжег и ее записные книжки…
Почему этой сугубо приватной семейной историей я начала свое повествование о талантливом художнике , чье семидесятилетие мы недавно отметили в ЕЕ – НАШЕМ КРУГУ - столичных коллег, коллектива таганрогского художественного музея, бывших ее и моих одноклассников, их повзрослевших детей – журналистов местных СМИ и ТВ, которые нам помогали проводить первую выставку живописи и графики Наталии Каревой в Таганроге? Может, потому что с нашими учителями, ровесниками впитали настоящие человеческие ценности? Ведь мы учились в нынешней Мариинской гимназии Таганрога, чьих выпускников знает вся страна – несравненную Фаину Раневскую, известную художницу Серафиму Блонскую, первого историка Таганрога педагога Павла Филевского и многих других, где воспитывали в духе неприятия Стяжательства и непорядочности.
Художники-ветераны рассказывали мне о некогда существовавшей славной традиции, когда творческие союзы деятелей искусств, в том числе художников, организовывали комиссии по творческому наследию умерших коллег, помогали родственникам определить лучшие картины в музеи, кое-что реализовать на аукционах, ведь общеизвестно, что нынешнее старшее поколение мастеров резца и кисти испытывают огромные материальные трудности, лишившись государственных заказов. Их творческое наследие нередко попросту отправляется на свалки невежественными родственниками, как и в случае с моей сестрой. А ведь живопись и графика, скульптура русских художников , по праву заслуживших мировую славу, могли бы стать золотой жилой для бюджета страны, для поддержки молодых талантов, которые уезжают искать счастья в Германию, Британию и пр. зарубежье, а могли бы приумножить славу своих великих предшественников, если бы государство в лице Минкультуры, меценатов организовали использование этого «золотого» фонда на цивилизованной основе. Ведь та же вакханалия касается умерших мастеров театра и кино. При попустительстве наших культуртрегеров от власти потомки великих мастеров оказываются легкой добычей мошенников и негодяев, чему примеров – масса.
МАСЛОВКА БЫЛА ПЕРВАЯ И НЕЗАБЫВАЕМАЯ.
Но вернемся к событиям многолетней давности и к нашей Наташе. 38 лет назад в Городке художников на Масловке дебютировала мало кому известная художница, график Наталия Карева. В одной из мастерских на первом этаже конструктивистского дома с огромными окнами были развешаны графика и живописные работы красивой молодой женщины в модном тогда платье из индийской марлевки. На скулах Наташи пламенел кирпичным мазком румянец, карие глаза блестели, на губах – полоска помады любимого терракотового цвета. Вокруг работ столпились десятки людей, от известных на всю страну маститых художников, до таких же, как Наташа, новичков, недавно принятых в МОСХ, искусствоведы, друзья-физики с лириками, родственники.
Гул голосов. Первая персональная выставка! И неясно было, то ли публика любовалась работами выпускницы Московского художественного училища им. Памяти 1905 года, которая за десять лет после его окончания в конце 60-х выросла в крепкого художника-графика, живописца со своими оригинальными темами и почерком, то ли самим автором. Но в самый разгар дискуссии, когда мэтры, чтобы жизнь неофиту медом не казалась «долбили» ее за промахи в композиции и за прочие огрехи, вдруг раздался голос Лидии Ивановны, матери художницы: «Прошу всех к «столу!» И публика степенно приблизилась к столам графиков, накрытым бумажными скатерками с подносами, уставленными румяными пирожками собственного изготовления Лидии Ивановны и высившимися посреди этих аппетитно пахнущих «натюрмортов» штофами, перемежающимися мисками с ярко-розовыми яблоками из ее же тульского сада. И начался фуршет! И с еще большей силой разгорелись споры вокруг работ художницы.
Наташа была счастлива!
Сколько же воды утекло с тех пор до ее последней персональной выставки в Москве в 2008 году в галерее ТСЖ «Колорит», Дома художников на Малой Дмитровке, где она вместе с десятками других семей столичных художников тяжким трудом заработала себе квартиру с мастерской в кооперативном доме, скромно поднявшимся ладно сложенным кирпичным торцом между Малой Дмитровкой и Садово-Триумфальной. Каждое утро, глядя из своего окна, она ругала последними словами «новоделы» Лужкова и «швыдких» ребят, утрамбовывавших в московскую землицу остатки архитектуры старой Москвы с усадьбами и церквами столичных купцов и вельмож, крепкими доходными домами Мещанки. Однако все усилия художников, скульпторов, архитекторов из творческих союзов и «Архнадзора» упирались в железобетонную стену.
В течение сорока лет – а рисовать она начала рано, с четырех лет,– она стала признанным в кругу художников - графиков мастером офорта, литографии, линогравюры, известным портретистом, пейзажистом, тонким рисовальщиком и виртуозом цвета и композиции; делала великолепные мозаики, одна из которых - знаменитая «Троица» украшает церковь Живоначальной Троицы в начале Олимпийского проспекта.
Ее фантазии не было предела, Из куска глины она умудрялась лепить какие-то фантастические полусамовары-полувазы, а тени на потолках превращались в изящные картины-наброски дам галантного века… Живописные работы отличались особой оригинальностью и пластичностью. Ее собаки двигались как живые с тигриной вкрадчивостью («Тульский пейзаж»), смотрели как живые, прищурившись , как задумавшиеся ковбои при появлении в поселке чужаков ( «Гурзуф. Пятачок»). Петр Первый, словно Бог войны Марс, командовал войсками на огромном пространстве ( «Полтаская битва»). А как хороши были сказочные лубки по мотивам народных сказок…
Казалось конца и краю этой творческой вакханалии, если так можно выразиться, не будет. Но после гибели империи, которую Наташа боготворила, гибели Романовых, а она была прирожденная монархистка – она все больше стала отдаваться политическим страстям, бушевавшим в стране. Вначале как член одной из Комиссий МОСХа боролась с чиновниками , отбиравшими у художников, пользуясь их юридической безграмотностью. Но убедившись в полном своем гражданском бесправии после переворота 1993 года, когда в стране установилась власть одной ветви - исполнительной, а депутаты стали статистами в роли «чего изволите», отсутствии востребованности своей профессии на рынке изобразительного искусства, откуда государство быстренько смоталось, и где правили мошенники, распиаренные дружками-журналюгами, и где эти гопники втюхивали очередную мазню невежественным нуворишам, Наталья, которая по уму и мудрости, дерзости характера, склонности к созидательной деятельности и ненависти к дуракам могла бы в любой цивилизованной стране стать министром культуры, уже не говоря о ее таланте как художника, в последние годы практическим перестала работать. Да, она продолжала много читать, философствовала, копила денежку за сданную в аренду мастерскую, чтобы купить в провинции домик с участком и учить деревенских ребятишек живописи... Но хуже всего то, что стала выпивать.
За эту ее сдачу в плен обстоятельствам, лень, расхлябанность, беспочвенный романтизм, отсутствие самодисциплины и новых работ ей здорово досталось на последней уже упомянутой юбилейной выставке в галерее «Колорит» от товарищей-соседей, с которыми училась в МХУ им. 1905 года., от профессиональных, много работающих даже в эту жуткую пору живописцев и графиков, почитаемых этой строптивой и, как многие считали, талантливой художницей, которые прямо в лицо высказали ей все, что думали, как истинные товарищи по цеху.
Наталье горько было это слушать от своих товарищей, коллег. Но критика, видимо, пошла на пользу. Во время нашей с ней последней поездки в Крым в 2008 году она написала несколько замечательных живописных работ, что называется с улыбкой.
…Осенью 2010 года ее не стало. Это был удар для всей семьи. И особенно для ее старенькой матери. И все-таки Лидия Ивановна нашла в себе силы, чтобы издать на пенсию Каталог . «Наталия Карева. Графика». С меня она взяла слово, что я продолжу ее работу и как человек, близкий Наташе по духу, по родству совместно прожитой жизни, напишу книгу.
События стремительно развивались. Я уговорила Лидию Ивановну исполнить Наташину волю и передать Таганрогскому художественному музею в дар ее картины. Буквально за несколько дней до своей смерти Лидия Ивановна подписала все необходимые бумаги и 22 картины уехали в город нашего детства.
20 февраля с.г. Наташе исполнилось бы 70 лет. Вместе с Тамарой Федоровной Пугач и художником-графиком, соседкой Наташи Татьяной Кузнецовой мы договорились к этой дате устроить первую персональную выставку живописи и графики Наташи. Задача усложнялась тем, что музей работал в напряженнейшем ритме. И все-таки благодаря мудрости директора музея, заслуженного деятель культуры России Тамары Пугач, благодаря поддержке Председателя Правления МСХ, народного художника России. Академика РАН Глухова, поддержке таганрожцев выставка состоялась. На нашу встречу с Татьяной Кузнецовой пришли не только Наташины и мои одноклассники, нынешние ученики и преподаватели Мариинской гимназии, журналисты ТВ, СМИ, но даже классная руководительница Наташи Каревой, которую она очень любила, «англичанка» Инна Стефановна Филина. Несмотря на солидный возраст, (за 90), лет она рассказала, как у них в классе появилась очень симпатичная новенькая Наташа Карева. Она встала рядом с Инной Стефановной и представила всему классу свою сестру: « Это Галя Воробьева, моя сестра, мы будем вместе учиться в нашей школе, только она в классе на год помладше». И так это было сказано естественно и просто, что ребята захлопали и кто-то даже засмеялся.
Теперь Наташина картины оказались в компании, о которой может мечтать любой художник– рядом с Куинджи, Серовым, Шишкиным, Крымовым, Айвазовским, Рокотовым и другими выдающимися художниками. Спасибо таганрожцам и всем, кто принял Наташины картины под крышу старинного греческого особняка на Александровской улице.
К моменту открытия выставки я привезла в Таганрог написанную мной и друзьями, соседями Наташи Каревой по дому, где она жила, книгу «НАША НАТАША», изданную мною на собственные средства. Что-то подкинул друг Наташи, художник. У так называемого брата, которого моя семья в лихие 90-е я буквально спасла от смерти, я побрезговала взять и копейку.
А оставшиеся картины Наташи жалко. Они явно в чужой компании.
Галина МЫЛЬНИКОВА